Когда ты в армии (часть 7)

Эпилог

Ну, вот и всё, армейский путь окончен

Передо мною тысячи дорог…

(Из собственных стихов)

Вот и кончился один год моей службы. Не скажу, что это был самый плохой год в моей жизни. Были и печали и радости, но в целом я не жалею, что попал сюда, а уж тем более не жалею, что пошёл служить в армию. Как ни парадоксально, но служба дала мне толчок к карьерному росту в моей любимой области – информационных технологиях (но, как и почему это произошло я рассказывать, по определенным причинам, не буду). Еще раз напомню, что все события, описанные мною – это плод моей фантазии. Не стоит искать реальных подтверждений.

Когда ты в армии (часть 6)

Шлюхи

Шлюхи в армии дело привычное. Я бы даже сказал обыденное. Другое дело, что рассчитывать на встречу с ними могут не все. Для этого надо отслужить примерно год и заработать уважение сослуживцев в первую очередь своих «дедушек».

За людей шлюх не считают. Их продают, перекупают, меняют, выигрывают в карты. Обращаются с ними хуже, чем с собаками. Попасть в дивизию для них не составляло особого труда, а вот вырваться… Рассказывали, что одна девчонка ходившая по рукам больше месяца не выдержала и с криком «как вы меня все достали» ударила себя по голове гантелей, а потом пыталась выбросится из окна. К счастью ее спасли и только после этого отпустили. Вообще же те проститутки, которые побывали в дивизии уже никогда в жизни не подойдут к людям в зеленом камуфляже.

В дивизию проститутки попадали по разному. Один из способов – привезти с собой на машине «со службы», т.е. с очередного выезда в Москву на охрану порядка. Так однажды поступили разведчики. Купили девку у «мамки» одели в бушлат, на голову ушанку и запихнули в грузовик. Машины со «службы» приезжают в основном за полночь, так что в темноте она спокойно дошла до казарм в середине строя.

Но все же основной способ попасть в дивизию был через забор. Покупали шлюху, приносили к забору одежду, переодевали ее и под покровом сумерек отводили в роту. Так поступил и один из наших сержантов. До дома сержанту оставалось меньше чем мне. Зачем ему понадобилась проститутка сказать трудно. Думаю, он просто хотел заработать на ее перепродаже.

Девушке было лет 17-18. Судя по всему «работать» она начала недавно и «мамка» не очень ценила её поэтому легко согласилась продать её солдатам. В начале ее спрятали в ПМП (пункт медицинской помощи) который располагался у нас в роте. За вечер она обслужила весь сержантский состав. После отбоя ее переправили в столярку, где заперли до утра.

Весть о том, что в «учебке» завелась шлюха моментально облетела дивизию. На следующий день после завтрака стали подтягиваться первые желающие, пытающиеся всеми правдами и неправдами добиться с ней встречи. Но заштатник охранявший её был бывалым малым и разрешал лишь посмотреть на неё потенциальным покупателям.

Перед ужином сержант разрешил начать «общаться» с девушкой тем, кто ему что-то заплатил. За час через эту девушку прошло человек десять.

После ужина пришел покупатель из пятого полка и забрал девчонку. Как сложилась ее судьба в дальнейшем, не знаю. Слышал, что потом ее продали во второй полк, потом в четвертый, в дальнейшем следы терялись.

До сих пор помню глаза этой девчонки волею судьбы занесенной в дивизию и еще не осознавшей, куда она попала и что с ней будет в ближайшие дни.

Помню, как она спрашивала вопросительно-доверительно смотря в глаза — когда ее отведут обратно к забору. Она думала, что уже всё, а это было только самое начало.

Граната

Дело было в последний день моего пребывания в части. Вечером я должен был уехать домой. Но расслабиться не получалось. Шёл третий заключительный день учебно-методического сбора с командирами ротного звена. В дивизию съехались 95% командиров рот внутренних войск со всей России.

Это был первый сбор подобного рода, поэтому ажиотаж был большим. Наш учебный полк в полном составе был придан для обеспечения проведения занятий.

Нас (меня и второго дембеля, с которым мы вместе увольнялись) поставили на рубеж, где отрабатывалось метание учебных гранат из различных положений. Занятия проводил полковник, а солдатами рулил сержант. Сержанту мы сразу заявили, чтобы он ставил нас подальше от полковника и вообще, чтобы нас это не сильно все напрягало. Что он и сделал – меня он поставил вторым номером на метание гранат из БРДМ (это была самая дальняя позиция), а другой дембель, сидя рядом с тем же БРДМ должен был выдавать запалы к гранатам.

Подходит первая группа ротных офицеров численностью человек 50 (всего было около 10 таких групп). Мы занимаем свои позиции. В подсумках у нас по две учебных гранаты. Звучит команда начать гранатометание. Мой первый номер (молодой дух, отслуживший пару месяцев) бежит к БРДМ неуклюже забирается в люк, достает гранату, выдергивает кольцо, бросает ее в сторону мишени, сам лезет обратно в люк и захлопывает за собой крышку. В это время второй дембель считает «один, два, три, взрыв». Всё, после этого солдат открывает люк, бежит за гранатой и возвращается в строй. В принципе ничего сложного. За исключением того, что был ноябрь, и температура стояла ниже 30 градусов. А гранату можно было кидать только голой рукой. В общем, побегав, так четыре раза этот дух стал канючить, что это трудно, он замерз и вообще он устал. Мне было как-то по-фигу на его скуления, но тут меня осенила мысль – «А дай-ка я сам попробую кинуть эту гранату! А то ведь боевую я так и не кидал, так хоть учебную покидаю». Гениальная идея, сказать нечего. Меняюсь с духом местами и по следующей команде уже бегу я. Оговорюсь сразу, что до этого я не тренировался в метании гранат и уж тем более из БРДМ.

Итак, картина маслом. Я забираюсь в люк БРДМ, снимаю рукавицу, достаю гранату и вот тут я понимаю, что мои пальцы на таком морозе, да еще и от соприкосновения с металлом просто скрючились и начинают деревенеть. Тем не менее, я размахиваюсь и по окружности веду руку в сторону броска, и вот здесь случилось непредвиденное – граната срывается раньше, чем нужно. И вместо того чтобы лететь в сторону мишени она полетела вертикально вверх. Краем глаза я замечаю, как у стоявшего рядом с БРДМ дембеля начинают округляться глаза. Мы оба медленно, как в замедленной съемке, поднимаем головы и следим за полетом гранаты вверх. Как известно со школы предмет, брошенный вверх, обязательно падает обратно вниз, и я это отчетливо помнил. В это мгновение меня посетило две мысли:

«Ну, всё, домой сегодня я не уеду»

«Сейчас должны замелькать мгновения из всей жизни»

В этот момент граната начала свое падение обратно и судя по всему прямо на меня. Чудом, уклонившись от ее попадания (а весит она порядка 600 грамм) я плюхаюсь в люк, и захлопываю крышку. Причем эта крышка довольно больно бьет меня по каске. Снаружи я слышу крик «взрыв». Всё, можно вылезать. Подбегая к своем месту я услышал, как один из ротных командиров сказал другому – «ты смотри как все натурально, не показуха какая-нибудь».

Собственно этот неудачный бросок видело всего человек 5. И мне не было высказано никаких порицаний. Последующие броски я выполнял все лучше и лучше, причем последним броском я настолько точно попал в мишень, что она едва не упала. Хотя задача при этом метании попасть хотя бы в круг радиусом в 5 метров.

Когда ты в армии (часть 5)

Рексы

Рексами у нас называли солдат отдельной комендантской роты. Откуда повелось это название? Говорят раньше — это подразделение занималось регулировкой движения, и из первых букв аббревиатуры получалась это название.

Рексов не любили. Очень не любили. Во-первых, они ходили в патрули и ловили тех, кто ходит по территории дивизии без увольнительных. Во-вторых, и это более существенно, они вымогали деньги у солдат. Делалось это очень просто. В дивизии было одно главное КПП «Северное» или по-простому «северА» (именно так, с ударением на последнюю букву). На этом КПП происходила встреча приехавших в часть родителей и сыновей. Когда солдат шел на встречу с приехавшими, то на КПП его останавливали Рексы и начинали придираться к форме одежды. Причем придирки были вплоть до пустяков (сапоги не блестят, дырочка в форме и т.д.). И предлагали либо идти в комендатуру, либо за небольшую плату все решить. Естественно, что солдат к которому кто-то приехал, был готов взять у родственников деньги и отдать лишь бы встретиться с теми кого он не видел полгода, а то и больше. Тем более что увольнительная давалась обычно лишь на два часа.

Если же солдату удавалось пройти на территорию, где стояли столики и скамейки для встреч, минуя патруль, то уже на этой территории ходили другие Рексы, которые подходили не особо стесняясь, и отозвав бойца, начинали давить на него с тем же умыслом – выбить деньги. Иногда они брали едой привезенной родителями, но в основном предпочитали деньги.

По моим скромным подсчетам за выходной день пара Рексов на территории КПП могла насобирать до 2-3 тыс. руб. Еще раз повторю, это по самым скромным подсчетам и только за один день.

Рексам отслужившим год и более, жилось довольно вольготно. У них были деньги, еда, не было проблем с проводом женщин на территорию дивизии. Молодые Рексы «метались» на старших, добывали эти самые деньги, еду и т.д.

Ходит легенда, что один старшина из Рексов уехал домой на новенькой Волге и с 200 тыс. рублей наличных денег.

Черняга

Было это в ноябре 2004 года. Погодка тогда нас не баловала. Постоянно шел снег, дул пронизывающий северный ветер и было холодно. Холодно настолько, что я по неволе вспоминал Урал, бескрайние родные степи по которым гуляет такой же вот бесшабашный, дикий ветер. Однако на душе у меня было тепло. Тепло потому что до дома оставалось ТРИ дня.

О, благодарный читатель, читающий сейчас эти строчки. А знаешь ли ты, что такое «Три дня до дома»? Нет, ты не знаешь, если не служил в нашей армии. Ты уже вне закона. Уж «Вовка Путин подписал указ об увольнении в запас», а ты еще здесь. Здесь среди шакалов, духов, кусков, кэпов и прочих. И тебе на них – ПО ХУЙ! Но ты делаешь вид, что все еще в армии, хотя мыслями ты далеко отсюда. И они тоже знают, что тебе на них ПО ХУЙ, но делают вид, что верят. И нужно дойти, прошмыгнуть по этой тончайшей грани между армией и домом, чтобы не свалиться и не загреметь в «дисбат» или еще хуже – не начать лизать зад начальникам ради спокойного возвращения домой. Эти дни ты ходишь, засунув руки в карманы, опустив ремень ниже пупка, и валяешься в сапогах на постели, ожидая времени обеда или ужина. Вспоминаешь всё, что было интересного за службу. Обмениваешься с такими же дембелями планами на будущую жизнь. Ибо только дембель, может понять другого дембеля.

И вот когда до дома оставались эти долгожданные три дня. Меня к себе вызвал ротный. Мой ротный не был чем-то особенным на фоне нашей армии. Он много пил, курил, но в тоже время его физической форме мог позавидовать любой спортсмен. Рост его был под два метра. Плотно сложенный, крепкий малый, одним ударом своего пудового кулака могущий уложить любого в роте, в батальоне, да и во всём полку не было ему равных. Его уважали и боялись. Уважали за то, что по сравнению с соседними ротами у нас было относительно сносно жить, а боялись потому, что он без разговоров мог сломать нос любому сержанту за не выполнение задач, пусть даже тому оставалось «мало до дома». И вот он вызвал меня…В канцелярии сидел сам ротный и пришедший к нему друг. На столе стояла бутылка дешевой водки и два стаканчика. Ротный взглянул на меня и попросил, да именно попросил сходить в столовую за буханкой черного хлеба.Как бы Вам дорогой читатель объяснить, что такое просьба командира. Это не приказ, нет. Это хуже. Это выражение уважения и доверия к тебе. Почему хуже? Да потому, что приказ тебе отдает начальник, а просит – человек. На приказ можно ЗАБИТЬ, найти тысячу причин, почему его нельзя выполнить, но просьба… Просьба это другое. Ты не можешь сказать «нет», ты внутренне понимаешь — «надо». Ну что ж – надо так надо.Как назло в эти три дня в дивизии царили драконовские меры порядка. Дивизия наша и так была «шизовая», т.е. постоянно была какая-то «шиза». То генерал приедет, то телевидение припрется, то еще какая-нибудь гадость. В общем, выйти из казармы просто так без офицера было нельзя. Тебя мог задержать любой патруль, коих было в достатке и отводил он тебя не обратно в роту, а в комендатуру, откуда мог забрать только твой ротный или комбат. Что и говорить, попасться в моем положении патрулю было никак нельзя. И я пошёл.

Каким-то неведомым чудом мне удалось прошмыгнуть к зданию столовой, не будучи остановленным. Но, что было делать дальше? Своих «земанов» в столовой у меня не было, меня вообще там никто не знал. Правда в роте ребята узнавшие о просьбе командира посочувствовали мне и посоветовали искать ККК работавшего хлеборезом. Подойдя к входу я увидел прапора сидевшего у двери и решив, что терять мне уже нечего направился прямо к нему и задал вопрос где найти хлебореза. Его ответ меня просто убил. Оказалось, что ККК на днях дембельнулся. Ну, делать нечего. Сделав морду кирпичём и спокойно пройдя мимо прапора я направился в зал, где готовили пищу. Подойдя к окну выдачи хлеба, я позвал хлебореза и объяснил, что мне надо. Он на отрез отказался давать хлеб, сославшись на то, что в столовой сейчас ходит какой-то их начальник, который такие вещи не прощает. И всё же после пятнадцати минутных уговоров он сдался и я, засунув хлеб за пазуху, отправился в роту.

Обратная дорога прошла в не меньшем напряжении, но бог был благосклонен ко мне и я добрался без происшествий. Ротный получил свой хлеб, а я спокойно завалился на кровать дожидаться ужина.